Неточные совпадения
Следователи, видимо, опасались того впечатления, которое могло произвести ее появление на Дмитрия Федоровича, и Николай Парфенович пробормотал даже несколько слов ему в увещание, но Митя, в ответ ему,
молча склонил голову, давая тем знать, что «беспорядка не произойдет».
— Э, вздор! — успокаивал Штофф. — Черт дернул Илюшку связаться с попом. Вот теперь и расхлебывай… Слышал, Шахма-то как отличился у
следователя? Все начистоту ляпнул. Ведь все равно не получит своих пять тысяч, толстый дурак… Ну, и
молчал бы, а то только самого себя осрамил.
Пепел. А поймаешь, — на горе всему вашему гнезду. Ты думаешь — я
молчать буду перед
следователем? Жди от волка толка! Спросят: кто меня на воровство подбил и место указал? Мишка Костылев с женой! Кто краденое принял? Мишка Костылев с женой!
Следователь, молодой человек с курчавыми волосами и горбатым носом, в золотых очках, увидав Илью, сначала крепко потёр свои худые белые руки, а потом снял с носа очки и стал вытирать их платком, всматриваясь в лицо Ильи большими тёмными глазами. Илья
молча поклонился ему.
Следователь заметил это, вежливо убрал бумаги, а потом сел за стол против Ильи и
молча начал перелистывать какую-то книгу, исподлобья поглядывая на Лунёва.
Федя (
молчит и потом). Ах, господин
следователь, как вам не стыдно. Ну что вы лезете в чужую жизнь? Рады, что имеете власть, и, чтоб показать ее, мучаете не физически, а нравственно людей, которые в тысячи раз лучше вас.
Следователь плюнул и вышел из бани. За ним, повесив голову, вышел Дюковский. Оба
молча сели в шарабан и поехали. Никогда в другое время дорога не казалась им такою скучной и длинной, как в этот раз. Оба
молчали. Чубиков всю дорогу дрожал от злости, Дюковский прятал свое лицо в воротник, точно боялся, чтобы темнота и моросивший дождь не прочли стыда на его лице.
Наступило молчание — тяжелое, жуткое, длившееся минут пять. Дюковский
молчал и не отрывал своих колючих глаз от побледневшего лица Псекова. Молчание нарушил
следователь.
Дюковский нахлобучил на глаза шляпу и задумался.
Молчал он до тех пор, пока шарабан не подъехал к дому
следователя.
Минуту он стоял передо мной
молча, глядя на меня безучастно, потом же, догадавшись, вероятно, что я намереваюсь говорить с ним как судебный
следователь, он проговорил голосом утомленного, убитого горем и тоскою человека...
Следователь начал было утешать и обнадеживать, но после тех густых красок, на которые он был так щедр, когда раньше описывал водобоязнь, всякие утешительные речи были бы неуместны, а потому он почел за лучшее
молчать. Перевязавши кое-как рану, он послал Максима в усадьбу за лошадями, но Нилов не стал дожидаться экипажа и пошел домой пешком.
Доктор Старченко, мужчина средних лет, с темной бородой, в очках, и
следователь Лыжин, белокурый, еще молодой, кончивший только два года назад и похожий больше на студента, чем на чиновника, сидели
молча, задумавшись.
Поехали по деревне. «Бразды пушистые взрывая…», — думал вяло
следователь, глядя, как пристяжная работала ногами. Во всех избах светились огни, точно был канун большого праздника: это крестьяне не спали, боялись покойника. Кучер
молчал угрюмо; должно быть, соскучился, пока стоял около земской избы, и теперь тоже думал о покойнике.
Разговорились. Говорили все, кроме прокурора Тюльпанского, который сидел,
молчал и пускал через ноздри табачный дым. Было очевидно, что он считал себя аристократом и презирал доктора и
следователя. После ужина Ежов, Гришуткин и товарищ прокурора сели играть в винт с болваном. Доктор и Надежда Ивановна сели около рояля и разговорились.
В городе мы сильнее чувствовали стену, которая была между нами: я знатна и богата, а он беден, он не дворянин даже, сын дьякона, он исправляющий должность судебного
следователя и только; оба мы — я по молодости лет, а он бог знает почему — считали эту стену очень высокой и толстой, и он, бывая у нас в городе, натянуто улыбался и критиковал высший свет, и угрюмо
молчал, когда при нем был кто-нибудь в гостиной.
Действительно, он, не смотря на неоднократные вызовы его к судебному
следователю, упорно
молчал и не отвечал ни на один предложенный ему вопрос.